Небо, как изрытая равнина,
Нависло тяжело над смятыми лесами,
Над реками, застывшими в течении
И, ставшими пустыми от песка.
Лукавая Луна не небосводе,
Серпом своим качая безмятежно,
Разбрызгивает Солнца отражение.
Но вот, багрово-красным излучением
Зажёгся небосвод на небосклоне
И месиво кровавое разлилось
На стелющуюся понизу пустыню.
Безжизненную, мёртвую пустыню,
Усеянную свалками отбросов
От, некогда себя считавшей мудрой, жизни.
Разлившись, пламя озарило
Людскую статую и в доме,
Застывшую в проёме бывшего окна
Жилища человеческого, ныне
Бесформенную груду лишь обломков.
И, оторвавшись от своих раздумий,
Та статуя медленно сошла на землю
И обернулась человеком
С глазами полных слёз.
Он медленно шагал по кучам,
Укрыв лишь тело грязной рванью,
Казавшеюся издали одеждой,
Одеждой неразумных предков.
Пластмассовою шубою, конечно,
На самом деле было всё,
Но рваною и грязною лишь став.
Поднялся медленно он на пригорок,
Окинув взглядом все свои владения, -
Пустынные владения Сатаны.
Изжаренная атомным сиянием,
Земля стонала, простираясь к небу
И только красный диск светила
Сквозь тучи пепла медленно струился,
И пахло жаром атомного пекла.
Подняв же голову, застыл он,
Держа в руках орудие убийства, -
Трубу водопроводную с краном на конце,
Трубу, дававшую когда-то влагу,
Несущую всему живому
Лишь радость и покой.
Теперь же ставшею ненужной,
Поскольку не было уж влаги
И было нечему цвести.
А за пределами той атмосферы
Светили звёзды разными цветами,
Давая светом жизнь.
Внутри их тоже бушевало пламя
И атомное было ему имя,
Но жизнь оно несёт живому,
Снабжая сетом и теплом.
Мораль сей басенки проста:
Со спящим разумом не различаем мы цвета.
Свежие комментарии